(первые спасательные работы Северобайкальской Контрольно-Спасательной Службы Республики Бурятия)
Виктор Александрович Карпов возглавил Северобайкальскую контрольно-спасательную службу 15 февраля 1988 года. До этого несколько лет он работал общественным спасателем, принимал участие в сборах КСС республики Бурятия. Должность руководителя КСС ему была предложена, как наиболее опытному члену турклуба «Даван» и общественному спасателю. На севере Байкала Карпов жил к тому моменту около 10 лет, туристский район он знал уже достаточно хорошо. «Я работал в организации «Бамтоннельстрой». Здесь, в Северобайкальске, все тоннели были построены, нужно было переезжать в Северомуйск, строить самый длинный тоннель России. Жена сказала: «Я не поеду! Тут Байкал. Мы же ради него сюда ехали!». Ну я и сам не рвался. Подумывал о смене работе, а тут предложение интересное поступило. Зарплата там правда была — ерунда. Рублей 150. Это после того, как я в «тоннельщике» получал 400-600 рублей. Двое детей. Жена работает в клубе художником. Но согласился. На вооружении у нас был мотор «Вихрь», палатка «перкалька», веревка основная 40 метров, и пуховка со спальником».
Боевым крещением нового начальника Северобайкальской КСС стала работа по поиску и транспортировке туриста-водника, погибшего на реке Чая, Киренского района, Иркутской области. Виктор Александрович рассказывает (здесь и далее мы намеренно сохраняем стиль речи нашего собеседника в первозданном виде):
«17 июня 1988 года пришел сигнал, что на реке Чая, во время сплава, погиб руководитель группы туристов-водников из Нижнего Новгорода. Это были наши первые, серьёзные спасработы. Мы неоперённые, практически. Опыта у нас — «километр». Единственное, что нас спасало — старая туристская закалка».
Нужно было добраться до реки Чая, найти погибшего, вынести его на руках, и вывезти на вертолёте. Для работ были привлечены пять спасателей-общественников и четыре участника группы, потерпевшей крушение. Спасателей забросили на автомобиле «Урал», потом на вездеходе на базу геологов. Оттуда они пешком начали спуск по реке Чая. В это самое время там же сплавлялась группа из Железногорска. Они и обнаружили утонувшего.
Карпов вспоминает: «Мы каньон прошли и видим: на тропе стоит столб, на нём каска. А в каске записка: «Мужики, мы такие-то, сплавляясь по р. Чая, на таком-то острове обнаружили тело в спасжилете, возможно это участник, погибший в предыдущей группе». Они обнаружили тело на острове. Мы натянули длиннющую переправу, чтобы попасть на этот остров. Переправили его на другой берег».
Дальше спасатели разделились. Так как необходимо было выйти на связь (спутниковых телефонов-то не было!), Карпов и его товарищ Соколов Виталий решили идти напрямую, через два перевала на базу геологов, где была радиостанция. Основная же группа начала движение вверх по реке Чая, транспортируя погибшего. Через 15 часов с базы геологов по радиостанции начальник Северобайкальской КСС связался с посёлком Перевал, далее информацию передали по радиостанции в Нижнеангарский аэропорт. В сообщении указывались точные координаты и время для встречи спасателей с вертолётом.
«Думаем: наша основная группа за день тело погибшего не допрёт. Два дня минимум, правильно? И мы должны еще вернуться. Мы-то чёрти где, надо вернуться нам на эту базу.
Накормили нас братья-геологи, пошли мы обратно. На перевал залезли, Соколов идёт сзади — спит. Я говорю: «Ну, давай поспим». На перевале ветерок. Мы с ним прилегли. Проспали часа три-четыре. Я сплю, слышу — кто-то шуршит. А мы рюкзаки бросили, из штормовки тент сделали, чтоб солнце не напекло. И ветерок нас обдувает — замечательно. Тут рюкзаки лежат, костерок, мы чай попили. Я думаю, чё это Соклов шубуршит там, проснулся? Варит чай что ли? Меня даже не разбудил. Из под штормовки выглядываю — а там мишка наши котлы перебирает. Твою мать, вот это да! А жрать-то там нечего! Просто какие-то запахи видать были. Он у костра, мы от костра пять метров спим. Он перебирает там чё-то. Гремит этим. Ё-моё! Соколов спит. Будить его — заорёт еще со страху. Медведя напужает или чё-нибудь. Я говорю: «Ну чё, мы встаём что ли? Ты чё там делаешь?». С ним, с медведем, поговорил. Он раз, уши навострил. А небольшой медведь, пестун. У меня ружья ж тогда не было. Не носили. Нож при мне, около костра стоит топор. Соколов храпит так бодро. Я кричу: «Соколов! Вставай! К нам гости пожаловали!». А этот гость не уходит. Отошёл так и слушает. «Вставай, говорю! Гости к нам пожаловали!». «Какие? Чо? — с спросонья — Ой! Не понял!». «Он котёл наш, смотри, уволокёт щас, ага». Соколов возмутился, чё-то мы там заорали с ним. Медведь дёру дал, слава Богу. Взбодрились, проснулись, испужались, похохотали, и к вечеру мы пришли на базу.
Стоим на другом берегу. Там зимовье, мы видим — база. Всё. Они уже там. Пришли. Кто-то мелькнул в кустах. А Чая шумит, довольно высокая вода. Мы напротив стоим, а они — кто спит, кто куда ушёл, какими-то делами занимаются. Мы с Соколовым орём: «Эй, вы, паразиты! Мы уже тут! Вот они мы. Киньте нам конец». Надо же переправу наладить. Там не переплывешь, солидная река. Наконец они нас обнаружили. Ну давай мы опять, классика — спиннингом кидаешь, репшнур, основная — дёрг. Потом я последним уходил, завязал, сброс сделал.
Вездеход должен был за нами прийти. Вертолёт за туристом прилететь. Нет ни вездехода, ни вертолёта. Мы за грибами пошли, да хариуса ловили. Выжили. Ну потом и вездеход, и вертолет явились. Покойника отправили, сами выехали.
Так оно и началось. Это у нас было такое крещение тогда. Вот так мы, не имея ни GPS, ни спутникового телефона, ни какой-то матери, выполняли работы».
